Собор святого Архистратига Михаила (Архангельский собор) в Кремле был усыпальницей великих князей и русских царей. В старину он назывался «церковью Св. Михаила на площади».
Архангельский собор Московского Кремля
Первый каменный Архангельский собор, на месте деревянного, был заложен в 1333 году великим князем Иваном Калитой в благодарность за избавление от великого голода 1332 года. Этот голод был назван «рослой рожью» – сжатый хлеб пророс в копнах и от беспрерывных дождей весь погиб на полях.
Народ же прожил тогда довольно «безбедно», что сочли подлинным чудом и в память о том заложили большой каменный храм. В тот же год он был окончен и освящен митрополитом Феогностом.
Каменный собор был построен точно на месте прежде существовавшего деревянного Архангельского храма. О времени его появления среди специалистов существует две версии. Согласно первой, деревянный храм был построен очень давно – в конце XI – начале XII столетий, когда молодая Москва, как и всякий город, должна была иметь свой храм во имя Начальника Небесных Сил, издавна считавшегося покровителем русских князей-воинов.
Другие относят появление деревянного храма к первой половине XIII века, ко времени правления первого известного в истории города удельного московского князя Михаила Хоробрита, брата Александра Невского. Он и заложил в Москве храм во имя своего небесного хранителя, и произошло это за 20 лет до начала правления князя Даниила Московского.
К числу сторонников этой «поздней» версии, которую считают более достоверной, принадлежал и знаменитый дореволюционный историк Москвы, Иван Забелин.
Согласно его исчисленьям, каменный Архангельский храм был пятым по счету из заложенных Калитой в Кремле после Успенского собора, церкви Иоанна Лествичника, несохранившегося Петроверигского храма и церкви Спаса на Бору. Тогда Калита, получивший ярлык на великое княжение, застраивал и обустраивал Кремль. Именно в его времена появилось само это слово – Кремль.
В древности на месте его златоглавых соборов и зубчатых стен шумел сосновый бор, и поэтому холм, на котором возвели первые деревянные крепостные стены города, назвали Боровицким. Они появились уже в 1156 году по повелению князя Юрия Долгорукого.
Слово же «Кремль» или «Кремник», как называли московскую крепость в летописях, появилось впервые в 1339-40-х годах – тогда, когда Калита повелел возвести новые городские стены из прочного дуба. Возможно, слово «кремль» произошло от древнегреческого «кремнос» – «твердый», но более вероятно, что в основе лежит славянское слово «крем», «кремник», означавшее «бор» или «лес». Это название сохранилось и после того, как в XV веке был построен новый Кремль из красного кирпича.
Новый Архангельский собор, заложенный Калитой, по мысли своего основателя и устроителя должен был стать ему последним прибежищем. Он и был погребен в нем первым – в апреле 1340 года. С тех пор всех правителей Москвы и России до Петра I хоронили здесь.
Лишь двое из них упокоены за пределами этой кремлевской усыпальницы. Мученик стольного московского града князь Юрий Данилович, брат Ивана Калиты, убитый в Орде Тверским князем Дмитрием в борьбе за ханский ярлык, был похоронен в Успенском соборе. И еще отец его князь Даниил Московский обрел последний приют в стенах Даниловского монастыря.
Незадолго до своей смерти Иван III решил перестроить древний Архангельский собор, а точнее – возвести новый на месте обветшавшего сооружения Калиты: еще в 1450 году Храм был поврежден во время грозы от удара молнии и сильного ветра и с тех пор сильно порушился.
21 мая 1505 года великий князь Иван Васильевич повелел разобрать ветхую церковь и в октябре заложил новую, но через несколько дней умер и был погребен в только что заложенном храме. И поэтому устроителем нового Архангельского собора считался уже его сын, великий князь Василий III, при котором был выстроен и освящен храм, доживший до нашего времени. За это правитель удостоился особого почета: его изображение в росписи храма поместили на самое лучшее место – на столпе против главного входа в храм.
Для работы был приглашен миланский архитектор Алевиз Фрязин, из числа итальянских мастеров, приехавших по приглашению Московского великого князя строить кирпичный Кремль.
Алевиз построил традиционный для древнего русского православия крестово-купольный собор, но с элементами итальянского зодчества – например, украшение закомар – декоративные раковины с жемчужинами. Один старинный знаток Москвы и вовсе оценивал храм как здание «смелой готической архитектуры, с греческой древней смешанной».
В него перенесли мощи «прародителей государевых», начиная с Ивана Калиты. И в престольный праздник, 8 ноября 1508 года новый собор был освящен во имя Архистратига Михаила, Чиноначальника небесных сил – чтобы первый хранитель душ человеческих при жизни стал бы и хранителем их тел.
Погребение совершали на Руси до заката, чтобы покойник мог проститься с солнцем до Воскресения из мертвых. Гроб накрывали каменной плитой, и возлагали на него загашенные после отпевания свечи – в знак погашения всякой вражды. Перед гробницами всегда теплились лампады и горели свечи: в своих духовных завещаниях князья наказывали своим детям соблюдать, «чтобы память о родителях не преставала и свеча бы их на гробах родительских не угасла».
И над гробом, закрытым каменной плитой, возводилась каменная надгробница, на которой помещались икона, свеча и панихидное блюдо с кануном.
Эти надгробницы мы и видим сейчас в Архангельском соборе – все захоронения находятся под полом. В 1636-1637 г.г. древние надгробия заменены новыми кирпичными с резными белокаменными стенками, а в 1903 году они были покрыты бронзовыми футлярами.
И еще в Архангельском соборе с 1599 г. и до 1765 г. были «отдельные архиереи», предназначенные служить панихиды в дни кончины погребенных тут высочайших особ – князей и царей. Такого учреждения больше не было ни в одной московской церкви.
Внутри храма слева от Царских Врат в местном чине находится икона Божией Матери «Благодатное небо» – по преданию, она была принесена в Москву в конце XV века супругой вел. кн. Василия II Софьей Витовтовной, дочерью Литовского князя.
В росписи нижнего яруса собора можно увидеть изображения великих московских и удельных князей: Дмитрия Донского, Ивана Калиты, Ивана III, Андрея Старицкого. На столпах изображены князья Владимиро-Суздальской Руси – предки московских князей, как бы олицетворяющие предысторию Московского государства.
Когда заключались грамоты между великим князем и удельными князьями на верность и о военном союзе против общего неприятеля, то «для вящего утверждения» они давали друг другу присягу именно в Архангельском соборе и целовали там крест на гробах своих отцов.
Отсюда произошел еще один древний обычай, существовавший в допетровской Москве – класть челобитные государю на царские гробницы. Никто не мог препятствовать просителю войти в собор и оставить там свою просьбу, которая оттуда доходила до царя и попадала прямо в его руки. Этот обычай был отменен Петром I.
Как известно, последним погребением в истории кремлевского храма стало захоронение брата Петра I, царя Ивана Алексеевича. Со времени переноса столицы в Петербург русских императоров стали хоронить в усыпальнице Петропавловского собора, и первым был сам Петр Великий.
Единственным исключением стал юный Петр II, приехавший в Москву на свою свадьбу в 1730 году и скоропостижно скончавшийся от оспы накануне венчания. И еще под сводами Архангельского храма в феврале 1826 года три дня находилось тело почившего императора Александра I. Его привезли сюда из Таганрога, где умер государь, по пути в Петербург.
Другим исключением стал Борис Годунов. Он тоже сначала был похоронен в Предтеченском приделе Архангельского собора, но в 1606 году повелением Лжедмитрия I тело его было вырыто и перезахоронено в Троице-Сергиевой Лавре.
В Архангельском соборе похоронен св. царевич Дмитрий в серебряной раке. Здесь же хранилась его тафья, унизанная жемчугом и яхонтами – в собор ее прислал Петр I.
Строго говоря, в Архангельском соборе хоронили не только великих князей Москвы. При Иване Грозном здесь были погребены свв. мученики Черниговские – князь Михаил и его боярин Феодор, замученные в Орде в 1242 году и только в XVI веке привезенные в Москву по желанию царя.
Здесь же был похоронен любимый народный герой Смутного времени, полководец князь Михаил Скопин-Шуйский. Он участвовал в подавлении восстания известного И. Болотникова и в 1610 году освободил Москву от осады Тушинского вора – Лжедмитрия II.
Князь умер внезапно 23 апреля 1610 года, и народ приписал его смерть отраве, подозревая в убийстве дядю полководца, царя Василия Шуйского. Говорили, что героя отравила из своих рук дочь Малюты Скуратова, которая приводилась ему кумой:
Ох, ты гой еси, матушка моя родимая,
Сколько я по пирам не езжал,
А таков еще пьян не бывал:
Съела меня кума крестовая,
Дочь Малюты Скуратова.
И слышны были в Архангельском соборе «шум и гласы и плач» – о Смуте великой времени и о разорении царства Московского.
Известна история основания кремлевского Чудова монастыря, когда святитель митрополит Алексий, в 1357 году призванный в Орду лечить ослепшую жену хана Тайдулу, перед отбытием отслужил в Успенском соборе молебен перед гробницей св. митрополита Петра и было чудо: там сама собой возгорелась свеча. С этой свечой поехал святитель в Орду и исцелил Тайдулу, которая в благодарность подарила ему в Кремле место для устроения Чудовой обители – во имя Чуда св. Михаила-Архангела в Хонех.
Сам праздник, как и основанный Чудов монастырь, не имеет прямого отношения к Архангельскому собору. Интересно другое, почти неизвестное: оказывается, такое «чудесное самовозжжение» свечей случалось нередко и после того. И однажды это произошло в Архангельском соборе: у гроба Дмитрия Донского « свеща сама о себе возгореся» и горела много дней, не убывая в воске. Эта свеча долго хранилась в соборе, от нее многие брали целебный воск и «от различных болезней здравие приимаху.»
Снаружи южную стену Архангельского собора поддерживают каменные подпоры – контрфорсы. Эта стена треснула в конце XVIII века, когда для строительства Большого кремлевского дворца по проекту В.И.Баженова был вырыт огромный котлован. Согласно проекту именитого архитектора предполагалось разрушить многие старинные здания в Кремле, а всю кремлевскую территорию заключить, как «в футляр», во двор нового дворца. Русское общество воспротивилось этому кощунству: по свидетельствам современников, Баженову несколько раз приходилось спасаться бегством от разгневанных москвичей. К счастью, у Екатерины II не хватило тогда средств для осуществления грандиозного строительства, и оно было прекращено, не состоявшись.
И все же беды обрушились на Архангельский собор в XIX столетии. Он сильно пострадал в 1812 году – в алтаре этого кремлевского храма была устроена походная кухня для Наполеона.
Говорят, что это сделали по совету шпионки Бонапарта, мадам Обер-Шальме, известной французской модистки с Кузнецкого моста. Она держала очень дорогой магазин шляп, в который до войны ездила вся Москва. За цены ее прозвали шельмой, а неблаговидная роль мадам во время войны только утвердила за ней это прозвище – многие даже считают, что само слово шельма произошло от ее имени.
Когда французская армия вошла в Москву, мадам Обер-Шальме получила приглашение в Петровский дворец, где Наполеон временно устроил свою резиденцию. Там император советовался с московской француженкой, знавшей местные порядки и нравы, об освобождении русских крестьян от крепостного права. Эту «популистскую» меру он хотел провести одной из первых, надеясь обратить к себе большинство русского простонародья и тем удержать свою завоевательную политику. Наполеон спросил у мадам ее мнение по этому вопросу. «Я думаю, Ваше Величество, что одна треть из них, может быть, оценит это благодеяние, а остальные две трети не поймут, пожалуй, что Вы хотите сказать этим». – ответила модистка. Выслушав ее ответ, Наполеон понюхал табак, что он делал всегда, когда встречал какое-либо противоречие.
И дело ограничилось кухней в кремлевском соборе, которую приписали совету французской шпионки с Кузнецкого моста. Она, кстати, сама обратилась к Наполеону с просьбой защитить ее от русских и иностранных кредиторов, которым она задолжала 300 тысяч рублей, потеряв из-за войны в России собственных 500 тысяч рублей состояния.
Поблагодарил московский люд Шельму. Оклады с икон были сорваны, раки ограблены, а мощи св. царевича Дмитрия спрятал от поругания священник соседнего кремлевского монастыря Иван Яковлев. Он нашел их лежащими подле раки, обернул пеленой и унес в Вознесенскую церковь монастыря, где спрятал их в нижнем ярусе иконостаса.
Только с повреждениями собора, полученными от Наполеона, сравнимы его разрушения в ноябре 1917 года, во время обстрела Кремля. А в следующем 1918 году в связи с переездом правительства в Москву Архангельский собор, как и все другие кремлевские храмы, был закрыт.
В 1929 году после сноса в Кремле Вознесенского монастыря, где была усыпальница цариц и великих княжен, в подклет Архангельского собора перенесли в белокаменных гробах их останки – под прах отцов, братьев и мужей.
Среди них был и гроб Анастасии Романовой, первой жены Ивана Грозного. Недавняя экспертиза обнаружила при исследовании ее останков следы ядовитого химического вещества, что подтвердило версию об отравлении царицы приближенными.
После смерти Сталина Кремль был вновь открыт для посещения, и с 1955 года в Архангельском соборе работает музей. В 80-х годах в собор влетела шаровая молния и ударила прямо в царские врата.
В 1988 году Поместный Собор Русской Православной Церкви причислил Дмитрия Донского к лику святых, а 28 мая 1991 года Патриарх Алексий II провел богослужение над мощами св. Димитрия.
Елена Лебедева